Размышления и воспоминания тридцатилетних. Часть первая

 
Первое воспоминание. Кто-то умер, по телевизору показывают черную рамку, и впервые в жизни появляется ощущение глобальной незащищенности: как же мы теперь без главного. Теперь нас всякий ведь обидит… А бабушка разъяснила, что кого-нибудь назначат, потому что страны без правителя не бывает. И еще обидно было – ну как же так, не в Америке где-то, а тут, у нас, умер. Наш. И смутное-смутное подозрение, что вроде это уже не в первый раз… умирают…

В первом классе на самом первом уроке, который назывался Урок Мира (и который, как оказалось, проходил в Совет-ском Союзе каждый год каждый первый урок первоклашек) и который вела почему-то не первая учительница, а наша заведующая группой продленного дня, сказали, что у США – президент. И спросила: а как вы думаете, почему во всем мире обращаются не к президенту США, а к нашему президенту. Тогда, в семь лет, я не очень знал, как называется глава нашего государства. Но инстинктивно чувствовал, что учительница сказала что-то не то. И сама она поняла, что сказала что-то не то. Смысл этой оговорки до меня дошел гораздо позднее, когда у СССР и в самом деле появился – президент. А в семь лет, в первом классе, я честно пытался понять, почему же все в мире обращаются за помощью к нам, к Советскому Союзу. Наверное, потому – что мы очень хорошие, стремимся к коммунизму, строим или уже по-строили социализм, и всем сами помогаем без просьб.
Еще учительница сообщила, что президента США зовут Рейган, а нашего главу – Горбачев. Но про это я и без нее знал. Очень памятная у него была родинка, и я все думал, как он не стесняется с такой ходить. Вон, в садике, одного мальчика и двух девочек и не за такое дразнили…

Потом были шутки про то, что будет если по Сахалину ударить молотком. Ответом было – Горбачев умрет. Потому что на голове у него – истинный Сахалин, к гадалке не ходи.
И все улыбались этим шуткам.
Потому что – гласность. 
И плюрализм.
Болтай что хочешь.
И какое-то приподнятое из-за этого у всех настроение, чувство, что жить скоро станем еще лучше. Ведь процесс-то уже пошел. Горбачева все любили. И съезды смотреть тоже.
Потом ехали на работу в служебном автобусе и друг у друга спрашивали: съезд-то смотрел? Смотрел вчера? Вон чего! Вон оно как! А про Сталина-то??
И папа еще сказал, так скоро и до Ленина доберутся. Очень это неправильно – над правителями смеяться и над исто-рией. И рассказал, что Сталин как бы там ни было страну после войны восстановил, и зверства многие ему приписы-вают, и вообще – был порядок, а не то, что сейчас. Черт те что. Тогда я впервые задумался о неоднозначности истории вообще и некоторых лиц в частности. И даже поспорил с другом, который размахивал «Крокодилом» с изображением Сталина на обложке, собранным из черепов, и говорил, что Сталин – это фу! Это вообще! Он таким гадом был!!
А еще съезды даже в КВН пародировали. И я смотрел КВН, потому что папа его нахваливал. И вообще получалось, что даже КВН разрешил опять Горбачев. Куда ни кинь – везде Горбачев. А мама потихоньку говорила, что дефицит все больше и больше, и что-то достать уже – вообще невозможно. Разве что по блату. И вообще вот-вот карточки вве-дут. Но Горбачева все равно любили.
Только выговор у него непонятный был, ударения неправильно ставил. А так – ничего такой. Зря ему, что ли, премию дали, Нобелевскую?
© Олег Александрович, первая публикация – сайт sunhome.ru