Сахалинские поисковики: авиация, вечный полет и история поискового движения (8 декабря, радио “КП-Сахалин”)
В гостях Артем Бандура и Руслан Ситдиков – «Поисковое движение России» (Сахалинское отделение)
Почему была выбрана в качестве одного из направлений авиация?
Артем:
Правильно, да. На материковой части нашей страны шла Великая Отечественная Война, за ее время погибли десятки тысяч летчиков, не вернувшихся с задания. И в разных регионах, боевых, и не боевых, работают поисковики, устанавливая их судьбы.
У нас, на территории Сахалинской области, во время боевых действий – ну по крайней мере, документально – подтвержденных боевых потерь не было. Были аварийные посадки, была катастрофа на Камчатке, когда летчик возвращался со штурма Шумшу и на самолете «Кинг Кобра» врезался в вулкан, но это уже… скажем, не боевые действия.
«Кинг Кобра» – американский самолет, который нам поставлялся (в годы войны – прим. наше). Летчик наш. Возвращался на базу и в условиях плохой видимости столкнулся с вулканом.
На Сахалине потерь не было, но вот зато во время учебных полетов (как во время Великой Отечественной, так и после) …было много катастроф. Когда летчики гибли, охраняя наше сахалинское небо, выполняя свой служебный долг.
И на Северном Сахалине тоже были такие случаи (до 1945 года).
Сейчас нам известны случаи с 1942 года по восьмидесятые (прошлого века).
Иные направления деятельности поисковиков на Сахалине и Курилах
Если кратко – наши направления: боевые действия русско-японской войны 1904-1905 гг., август 1945 года, авиация (военная). И еще патриотическое воспитание, рассказы об истории военной, о том, чтобы помнили!.. еще военно-исторические реконструкции.
А Руслан у нас – специалист по военно-патриотическому воспитанию.
Руслан:
Наша задача сейчас (основная) – это правильно выстроить работу, начиная от школы и заканчивая университетом. И после университета чтобы молодые люди могли заниматься патриотической работой и поисковой деятельностью.
На данный момент развиваем уроки «Живой Истории» (аналог «Уроков мужества», но в исторической ипостаси), проводим их со школьникам. Рассказываем им о событиях в августе 1945 года, рассказываем, насколько Сахалинская область уникальна как боевой регион.
Возраст школьников имеет значение. Мы берем школьников, которые НЕ изучали историю Великой Отечественной. С шестого по девятый класс. На наш взгляд и по опыту работы это наиболее подходящий возраст.
И еще в Сахалинском Государственном Университете создан поисковый отряд «Дальневосточный рубеж», его ребята активно включились в работу. Буквально за этот год имеем очень неплохие результаты, достойно себя показали в том числе и на межрегиональном уровне на межрегиональных мероприятиях.
По школам мы работаем пока по обращениям. В районы пока не ездили, но готовы поехать (возможно, в рамках какого-то проекта).
Как все начинается?
Артем:
Все началось более десяти лет назад. Мы собрались единомышленниками, были слухи, что вот где-то на горе Московской есть какой-то самолет, какой-то истребитель, вроде как МИГ-17…
Эта тема нам стала интересна. Мы узнали еще про один самолет… А сейчас мы, с учетом того, что работаем уже более десяти лет, понимаем, что катастроф на самом деле гораздо больше.
Практически каждый месяц к нам приходит информация, что вот, например, там и там.. там и там кто-то видел самолет.
Информация приходит и просто от жителей, которые видели обломки; и в архивных документах попадается информация. Даже из воспоминаний летчиков берется информация, из воспоминаний, в т.ч. из сети.
И уже потом начинаем на местности все это искать.
Проведение поисковых работ регламентируется законом «Об увековечивании памяти погибших в Великую Отечественную…» и приказом Минобороны № 845 (от 2014 года). Все поисковые работы согласовываются Министерством Обороны. Создается план на следующий год. После согласования готовим полевой выезд.
А после полевого выезда, когда что-то находим (предварительно), тогда уже следует полноценная экспедиция.
Вернувшись к тому, как это на практике. Ищем конкретное место. Несколько мест находили с помощью квадрокоптера, несколько мест так…
Случайно, было, находили с помощью goole maps. Не удивляйтесь, там видно, если какое-то болотистое место, то видно, вот воронка определенной формы и вот что-то блестит вокруг нее.
Еще бывает туристы помогают. Их много, они любят ходить по горам, случайно натыкаются на обломки. У них навигаторы, они фиксируют координаты и скидывают нам. За последние два года два таких случая было, когда туристы находили обломки.
Дальше мы идем на место и основная задача – установить тип самолета, затем найти заводской номер (по которому можно в архиве информацию восстановить) и затем уже проверяем, есть ли экипаж…
Об экипаже говорят наличие различных пряжек, вытяжных колец, каркасов парашюта, парашютные ранцы, обмундирование.
С вами едут какие-то представители власти? На случай обнаружения останков?..
Артем:
Если обнаружены останки, сообщаем в районные органы местного самоуправления, и начинаем совместно проводить полноценные работы по эксгумации.
Найденные фрагменты с собой забираете?
Артем:
Да. Есть у нас свой музей, поисковый, и такая давняя мечта – хотим сделать музей военной авиации. Может, не только военной, но упор на нее тоже. У нас есть самолеты, достаточно аварийные, которые можно было бы вывезти, и достаточно хорошо сохранившиеся фрагменты: двигатели, стойки шасси… которые можно выставить на обозрение.
Редких самолетов у нас нет, но у нас очень много было катастроф, к сожалению, бомбардировщика ТУ-2. На материке мест падений таких самолетов очень мало. У нас после войны были полки, вооруженные ТУ-2, а на материке это достаточно редкий самолет. И у нас известно порядка десяти мест их падений.
Приходится ли вам скрывать места падения?
Артем:
К сожалению, все украдено до нас. Если места находятся очень близко к населенным пунктам, то в свое время все было вывезено местными на металл, растащено для собственных нужд… и в этих случаях очень сложно найти заводской номер, чтобы установить судьбу экипажа.
Вот недавний случай, когда весной, в Анивском районе, ручей Ольховатка, в сторону Урюма (р. Урюм – прим. наше), вблизи дороги мы нашли остатки самолета ИЛ-2, и мы хотели сделать небольшой мемориал. И всего полгода прошло, мы приехали в очередной раз поработать в этой воронке и обнаружили, что весь металл, алюминий, вывезен.
Были ли ложные случаи в поисковой работе?
Артем:
Сложно говорить… были случаи, когда говорят, вот, мол, видели самолет, фюзеляж ржавый. Мы приходим на место, а там эта бочка, или несколько бочек, старых двухсотлитровых.
А потом, в пятидесяти метрах, в ручье действительно лежат фрагменты самолета.
То есть информация была наполовину точная:-)))
Вернемся к поисковым работам. Расскажите о том, что уже было, но не вошло пока в вашу регулярно издаваемую книгу «Вечный Полет».
Артем:
Мы называем ее книгой памяти, в ней увековечены на данный момент имена порядка семидесяти пяти военных летчиков, тридцать четыре авиационных происшествия (как катастрофы, так и аварийные случаи, когда летчик успевал покинуть самолет).
К сожалению, пока по финансовым причинам мы уже два года не издаем эту книгу.
Самый запоминающийся случай расскажем. Самолет-разведчик, ПЕ-2, с удлиненным корпусом. Он не штурмовик, он корректировщик-разведчик, сзади не стрелок сидел, а штурман. Самолет пропал без вести 30 ноября 1950 года, разные поколения находили его обломки в районе речки Ивот (Корсаковский район, примерно 30 километров севернее с. Лесное), восточное побережье Сахалина, самолет лежал на сопке.
И мы только в 2017 году пришел, наконец, ответ из архива, из которого мы узнали, что экипаж пропал, и вообще самолет упал в море. На самом деле до моря они не долетели 600 метров. Мы нашли родственников летчика, дочка и жена, и они многое рассказали, и многое вошло в книгу «Вечный Полет». Историю об этом мы запечатлели в ММК «Победа», сделав экспозицию на цокольном этаже – две фигуры летчиков, фрагменты самолета, личные вещи.
Вот так мы увековечили память об экипаже…
История поискового движения – как все начиналось у нас и в стране
Руслан:
Поисковое движение зародилось сразу практически после Великой Отечественной Войны, после небольшого перерыва примерно в пять лет, потому что нужно было восстанавливать страну, и населению было немного не до этого.
Жители боевых регионов, которые потом восстанавливали села и деревни (вблизи боев), ежедневно сталкивались со следами войны, даже просто уходя в лес за грибами, за ягодами. Находили и останки солдат, и взрывоопасные предметы…
С начала шестидесятых во главе движения вставали на местном уровне ветераны, которые помнили бои. И местные жители, которые могли что-то показать. И начиналось это все с того, что начинали просто ходить по местам боев и искать смертные медальоны, чтобы передать сведения в военкомат.
К сожалению, результаты были …разные. Где-то военкомат отрабатывал эти списки, пытался сообщить родственникам, что их солдат захоронен здесь, занимались перезахоронением. А где-то было видимо не до этого…
К концу семидесятых движение стало более масштабным, выросло целое поколение, которое не видело войны, но которому о войне рассказывали родители. Были походы – «Снежный десант», например – походы по местам боев, чтобы почтить память павших. Походы были приурочены к 23 февраля.
Оказавшись на местах боев многие ребята (особенно не из боевых регионов) с удивлением узнали, что до сих пор много не захороненных останков солдат. И видимо в голове что-то перевернулось.. потому что мы разговаривали с очевидцами этих событий, и «а как же так?» – люди отдавали за нас жизнь, и до сих пор лежат не захороненные, без воинских почестей, и родственники не знают, что с ними случилось.
К 1988 году движение приобрело большой масштаб. Изначально даже было запрещено этим заниматься – единственный орган, уполномоченный на увековечивание памяти павших – это Министерство Обороны. К 1988 году все стало проще, в марте был первый всесоюзный слет поисковых отрядов, там создали координационный совет. И далее движение начало набирать все больше и больше обороты, в небоевых регионах активно начала развиваться работа, а в 1993 году издали закон, по которому право увековечивать память погибших помимо Министерства Обороны получили общественные организации (если в Уставе была прописана такая деятельность).
В 2013 году создали «Поисковое движение России», набравшее серьезный оборот: порядка 45 тысяч добровольцев, это полторы тысячи отрядов по всей России, 82 субъекта задействованы.
Задам вопрос о финансировании…
Предыстория вопроса: нет никакой целевой федеральной программы, финансирующей такие работы; при СССР и при Новой России это все делают общественники
Артем:
Поддержка государства в любом случае есть, значительная поддержка идет за счет фонда Президентских Грантов (но это в рамках социальных проектов – нужно написать проект, защитить его, но не факт, что проект, направленный на увековечивание памяти будет лучше, чем проект, направленный на защиту бездомных животных).
В Сахалинской области поддержка хорошо развита, за последние годы она существенно возросла, ПСО и Агентство по делам молодежи выделяет гранты и субсидии на различные проекты, в т.ч. патриотические. И вот в этом году, 26 декабря, нам 7 лет (дата официальной регистрации на территории области как юридического лица), и за это время нами реализованы более двадцати социальных проектов, и большинство из них как раз реализованы при поддержке ПСО и Агентства, в т.ч. музей под открытым небом в Смирныховском районе, экспозиции в музеях, фотовыставки, издания книг.
Также благодаря поддержке с 2014 года у нас регулярно проводились и проводятся поисковые экспедиции, т.е. денежные средства направляются непосредственно на экспедиции. Это Шумшу (события Курильской десантной операции), а туда очень затратно ехать. За семь лет экспедиций нами найдено около ста двадцати останков солдат…
Руслан:
Немножко добавлю по поводу финансирования. Есть регионы, в которых при зарождении поискового движения основную роль играли неравнодушные люди. Меценаты. Нефтяные компании, газовые компании, просто те, кто занимается бизнесом (торговые сети и т.п.). У нас нет ни одной семьи в стране, которую бы не затронула война, так или иначе. И неравнодушных очень много. И на стадии формирования именно благодаря им, их поддержке удалось набрать такие обороты, и потом уже появилась система президентских грантов.
Артем:
Нас пока, на Сахалине, поддерживает пока только правительство, и отдельные люди, наши друзья, коллеги (помогают техникой, еще чем-то)…
Самые самые последние события в поисковых работах!..
Руслан:
Самая интересная история для меня (т.к. я недавно приехал на Сахалин) – это как мы выехали на катастрофу самолета ЯК-9 в Смирныховском районе. Предысторию катастрофы лучше расскажет Артем…
Артем:
Как уже было сказано, мы каждый месяц узнаем о новых самолетах. И в начале года, зимой, нам сказали, что где-то в районе Победино есть обломки и обещали их показать.
И показали в конце июня. Показали так: вот тут где-то … ищите… тундра…
Но час хождения с металлоискателем, и мы нашли обломки. Сначала было непонятно, что за самолет. А когда стали работать в воронке, откачивать глину, убирать воду, появились новые фрагменты – очень много фанеры, трубчатого каркаса – стало понятно, что самолет скорее всего ЯК.
Потом нашли стойки шасси, и по ним определили, что это ЯК-9 (истребитель поршневой).
Руслан упомянул катастрофу, но, думаю, мы пока не можем точно сказать: на месте падения найдена рамка фонаря, а фонарь на ЯК-9 сбрасывался аварийно, когда летчик хотел покинуть самолет, и фонарь улетал, и самолет падал без фонаря.
На сегодня мы уже воронку выкопали практически полностью, дошли до фонаря, до редуктора, на глубине четырех метров в глине уже нашли двигатель и номер самолета. Сделали запрос, но пока ответа нет. Зимой планируем выезд (легче вывозить), чтобы поднять двигатель, вытащить его на поверхность, и будет у нас пока он хранится, а в перспективе это будет экспонат будущего музея.
Возвращаясь к вопросу о летчике – не найдено пока ни личных вещей, ни парашютной системы, никаких признаков иных, и получается у нас «зависший» такой самолет, не можем понять, катастрофа это или падение, ждем ответ.
Пока что по номеру установлено, что самолет выпущен в 1943 году, т.е. возможно это были и какие-то боевые действия.
И двигатель собран из различных частей от пяти различных двигателей. Шильда заводская с одним номером от одного двигателя, магнето с другим, площадка от третьего… сборная солянка. Надеемся, что мы или сами поедем в архив в феврале (2022 г.), поработаем и там найдем информацию, или все же ответ придет.
А местные просто нашли и не могут подсказать.
Куда обращаться, если кто-то нашел что-то интересное.
Артем:
У нас сайт сахпоиск.рф, там есть все наши контакты. Также есть общественная приемная по адресу пр-т Победы, 132 (там же поисковый музей, здание ЦТВС, район таксопарка). Есть Инстаграм, иные соцсети – все это действует.
А если кто-то захочет присоединиться, что делать и куда обращаться?
Артем:
В принципе туда же, но у нас тогда первый вопрос – для чего вам это надо. И если ответ неправильный, то… «вот я хочу поездить», например. К нам приходят увековечить память, почтить память. И таких у нас немало, услышали о нас со стороны, присоединились и остались с нами.
К сожалению, есть и те, кто пришел, сходил на один полевой выезд, понял, что это не для них, и ушел.
А мы сможем когда-нибудь найти всё?
К сожалению, наверное нет. Если говорить о солдатах, то определенно, нет. Уже много времени прошло, время берет свое, ну и ….но мы постараемся сделать все возможное и зависящее от нас. Мы же работаем, чтобы не только найти какие-то фрагменты или что-то еще. В первую очередь при нахождении погибших солдат мы стараемся установить его имя. И вернуть его домой. Похоронить.
Самое значимое – это когда находишь солдата и устанавливаешь его имя.
В этом году на Шумшу мы за десять дней нашли останки шестерых солдат, один из них был с музыкальным мундштуком. Косвенно мы установили, что это был музыкант, стали штудировать списки, оказалось, что в списках 171 стрелковой дивизии был семнадцатилетний воспитанник, Тюменцев Василий.
Нашли его родственников, сейчас готовим процедуру ДНК-экспертизы, совместно с Камчаткой, договорились с институтом судмедэкспертизы, чтобы точно установить, что это Василий…
Это все же радостное событие, что солдат обретет имя, семнадцатилетний парень, который пошел на войну и погиб.