Сахалинский центр ОВД (немного об авиации). Истории от радиобюро аэропорта Южно-Сахалинск

В гостях – Галина Павловна Огнева, почетный ветеран сахалинского центра ОВД, начальник радиобюро службы ЭРТОС и Меркушев Олег Викторович – ведущий системный администратор сахалинского центра ОВД.

О.:

Доброе майское утро!

Г.П.:

Доброе утро!

О.В.:

Доброе утро!

О.:

Поговорим о странице – вроде и известной, и не известной. Это авиация в Сахалинской области. Двадцатый век. Олег Викторович, вот …ОрВД, ОВД… расскажите прежде всего – для понимания, что это не отдел внутренних дел.

О.В.:

Действительно, скажут ОВД и сразу понимают, что это какие-то компетентные органы, а на самом деле Сахалинский центр ОВД это Сахалинский центр обслуживания воздушного движения.

В стране у нас есть большая госкорпорация – это Организация воздушного движения, в ней 19 филиалов, есть филиал «Аэронавигация Дальнего Востока», в него входит сахалинский центр ОВД.

О.:

И еще прозвучала аббревиатура ЭРТОС.

Вообще, в аэропорту очень много таких разных интересных аббревиатур. ЭСТОП, ЭРТОС…

Г.П.:

Служба эксплуатации радиотехнического обеспечения и связи. Все, что касается технического обеспечения – это наша служба ЭРТОС, в составе сахалинского центра ОВД.

О.:

Это диспетчерская служба? И что-то еще?

Г.П.:

Диспетчера это отдельная служба! Управление воздушным движением. Диспетчеры, которых мы называем глазами воздушными. А мы – уши, в основном. Связисты. Радиотехники. Инженеры.

Очень грамотные все, мужской персонал. Специалисты хорошие.

О.:

Галина Павловна, сколько лет вы проработали начальником радиобюро?

Г.П.:

Будем так говорить… с 1976 года я работаю. Когда это еще называлось… я пришла в сахалинский объединенный авиаотряд, которым руководил Вячеслав Михайлович Гольцев, замечательный такой человек, его до сих пор любят, ценят, уважают…

С этого времени я и работаю.

Начинали, конечно…

Ну все понимают, что такое остров? Это кругом вода. Поэтому связь была только радиоключом. Радиотелеграф назывался. Я прошла и радиотелеграф, и проводной телеграф, а теперь мы все на цифре. Вот Олег Викторович у нас главный руководитель этой цифры. А начинали …я, по крайней мере… аэропорт начал сильно развиваться, рейсы увеличивались. Сначала летали только до Хабаровска, потом в Киев, Ташкент. Были прямые рейсы, ИЛ-18 начинал… потом уже ТУ-154, ИЛ-86. Аэропорт развивался и вместе с ним мы развивались.

Начинали радиотелеграфом. И вот на ключе… Азбукой Морзе мы работали.

О.:

Это все нужно было простучать? Передать информацию…

Г.П.:

Работали только телеграфисты. Приходили молодежь, с воинских частей в основном – надо ж нам было развиваться, брать личный состав. Брали радистов с морского флота. Надо было работать на ключе же… там это развито. И вот та молодежь, которая пришла, они до сих пор и работают.

Я так думаю, ключ они подзабыли)))

Но они молодцы. У нас такой коллектив! Мы много прошли.

Не было такого, чтобы люди просто взяли и ушли из нашего коллектива. Единицы. А так – кто уехал, кто на пенсию.

Я до сих пор себя считаю частью коллектива, скучаю по нему.

О.В.:

Дружная семья авиаторов. Мы так привыкли себя называть – именно семья. Потому что эта работа возле неба – воздушное судно ушло, и важно поддерживать с ним связь.

Конечно, ключевая служба это служба движения (диспетчерский состав), который постоянно мониторит, где находится <судно>, не допустить столкновения при такой интенсивности воздушного движения. Им в первую очередь, конечно, уши нужны – как раз это служба ЭРТОС.

Г.П.:

У нас очень много семейных традиций.

Вот хочу сказать…

Наш начальник службы, Давыденко Станислав Валентинович, настоящий начальник – у него папа был командиром, летал на ИЛ-14, погиб (когда был случай в Шахтерске, тяжелый такой). Династия идет. У нас очень много таких людей. В нашем коллективе – папа был инженер (Круглов Анатолий Николаевич), сейчас у него сын работает у нас…

Даже в третьем поколении есть. Дети, внуки…

О.:

А какие были задачи у службы, у радиобюро на тот момент?

Г.П.

Первая задача – обеспечить (раз связь развивалась) борты, которые находились в воздухе. Обеспечить их информацией и еще службы, которые находились в аэропорту и которые, собственно, помогали процессу.

Это не просто так, самолет взлетел и улетел, и посадку произвел.

Чтобы самолет улетел – составляется предварительный план на сутки, он отправляется в зональный центр, согласовывается, утверждается. Потом с ПВО у нас… каждый самолет отслеживается, кто летит, зачем летит, почему летит и где будет садиться.

Граница рядом.

Ледовая разведка…

Очень помогали рыбакам отслеживать косяки.

И вот пилоты с ИЛ-14 рассказывали, что летали и японцы, и американцы, и даже визуально друг друга знали, ручками махали друг другу.

О.:

Это шутка?

Г.П.:

Нет. Не шутка. Были моменты, когда залетали в нейтральные воды… Я хорошо знаю одного человека, который действительно …мы, практически, знали друг друга в лицо.

О.:

А про рыбаков я немножко не понял.

Летит самолет, видит скопление рыбы, передает вам, а вы уже?…

Г.П.:

Да.

Почему я и говорю, что мы обеспечивали <информацией>.

Вот в свое время в каждом экипаже был бортрадист. И бортрадисты работали с экипажем, принимали информацию, передавали ее нам, а мы уже передавали в необходимые службы. На метео… в диспетчерские службы.

О.:

Погодные условия.

Г.П.:

Обязательно!

Дело в том, что эти наблюдатели, ИЛ-14, летали очень низко. Погода всегда очень важна была.

О.:

Глупый вопрос – а вот объявления в здании аэропорта, это радиобюро?

Г.П.:

Это не радиобюро, но информацию они получали от нас.

Сначала был радиотелеграф, потом появилась необходимость документировать <информацию> – пришлось нам переходить на проводную связь. А проводная была только у Министерства связи. Нам пришлось в те времена арендовать у них канал, появилась новая аппаратура «уплотнения», и мы начали переходить на провода.

Появились телеграфные аппараты. И у нас появился телеграфный зал.

Информацию получали и передавали ее, у нас внутренняя связь была…

Передавали, чтоб обеспечить полеты.

***

О.:

Продолжаем наш разговор, хочу задать такой вопрос: что вас привело в гражданскую авиацию.

Г.П.

Хотелось бы сказать, что романтика, зов…

Но я была в то время очень далека. Аэропорт был маленький, не на слуху это все было.

Жизнь заставила.

Я работала на нашем областном телеграфе, где сейчас Главпочтамт. Работа сменная, восьмичасовая разница – Запад спит, мы работаем. Они работают, мы спим.

Ребенок когда мой собрался в школу идти, нужно было сменить место работы.

Нужна была чисто дневная работа, чтобы субботу и воскресенье быть с ребенком.

А мы тогда только начинали выходить на Министерство связи, арендовать у них эти каналы…

О.:

Это вы про кабель?

Про уход от радио к проводам?

Г.П.:

Да.

У нас на объекте два цеха, один радио, другой телеграф.

Им нужен был… Я считаюсь первым начальником радиобюро, потому что когда началось развиваться вот это все, объект начал увеличиваться, увеличиваться, много народу… и им нужен был специалист-связист.

О.:

То есть вот неожиданный поворот судьбы, ваш опыт пригодился.

Г.П.:

Неожиданный.

Мне нужно было поменять работу, вот я и пришла.

Конечно для меня это все было новое. Но я получила очень хорошую практику на телеграфе как связист. А тут проводная связь развивается.

Так и началось.

Радисты начали уходить. С бортов. Стали переходить на микрофоны.

Потом вообще ушли. Потому что появилась другая связь, совсем другое оборудование, и всё.

О.:

А вы пришли на работу… была какая-нибудь история? Вы пришли, может чего-то не знали…

Г.П.:

Я вообще ничего не знала. Знала, где аэропорт.

Принимал меня, кстати, Юрий Сергеевич Сальников, он тогда еще был молодым инженером, только-только стал начальником службы ЭРТОС.

Забавно было что… Когда меня привели, первый день на работу, начальник Василий Федорович Щеголев, он меня завел, я встала возле стеночки. Он говорит: вот ваш новый начальник. Ввели же новую должность, куда меня и приняли. Мне было 26 или 27… Постаралась я изобразить строгий вид, но ничего у меня не получилось из этого. Молодость свое берет.

И вот он меня поставил у стеночки, и я вот так целую неделю практически и простояла возле стеночки, мягко говоря.

Ну там и свои проблемы были, хотели видимо других… меня не очень приняли.

Я неделю простояла. Приду, встану, постою и наблюдаю. Потому что… ну вот трудно специфику объяснить.

А потом думаю, что я стою? Начну делать то, что я умею.

А я знала связь.

Пошла новая аппаратура «уплотнения», надо было прокладывать кабели, расшивать их… и вот я занялась.

А потом постепенно, естественно, с народом сдружилась.

Меня потом народ принял очень хорошо, и я, сейчас вот надеюсь, что у нас дружный коллектив, мой личный… мы пришли, все молодые, холостые… потом мы всех переженили, детей нарожали, внуков…

О.:

Это вот к слову о дружной семье авиаторов.

Г.П.:

Очень стабильный коллектив… просто так – никто не ушел. А в основном все работают вместе.

***

О.:

Продолжаем наш разговор. Галина Павловна, давайте не будем мучать слушателей техническими вопросами, но …есть такой момент. Пневмопочта!

Г.П.:

Момент, ушедший в прошлое.

Был у нас такой канал связи. Пневмопочта. Труба, которая проходила из нашей службы, с нашего объекта, радиобюро, на метеослужбу. К синоптикам.

Вся же информация приходила к нам, и мы ее раздавали.

На «метео» мы раздавали ее так: обыкновенные патроны, ружейные как я думаю, закручивали в патрон все телеграммы, патрон – в трубу и включали пылесос! Патрон улетал на метеослужбу. Мы, правда, через комнату сидели с ними. Они доставали из трубы, читали метео-информацию, доводили до того, кому она была нужна.

О.:

Через комнату сидели… в чем же необходимость трубы?

Г.П.:

Информации было очень много. Не набегаешься. Не выделишь же человека, который будет бегать. Поэтому… приходилось только так работать.

О.В.:

09 февраля 2023 года мы будем отмечать столетие гражданской авиации, и технологии за это время настолько изменились, и Галина Павловна рассказывала сейчас о коротких сообщениях, SMS. Как по телефону…

О.:

Олег Викторович, вы упомянули столетие. И я хочу дать вам слово, потому что у нас будет столетие, и нам нужно вспомнить…

О.В.:

Нам нужно камни, которые за столетие были разбросаны в гражданской авиации, теперь собрать.

Удивительная вещь… мурашки по коже, что у гражданской авиации сто лет поступательного развития. Во-первых, для нас очень важно сохранить ветеранов. Их память о том, как это было.

Мы же на самом деле все… недаром эти фильмы снимают, «День Сурка», все вокруг нас что-то крутится, мы не замечаем обыденных вещей. А ведь раньше это было настолько интересно, что вокруг вот  простого сообщения… понимаете, раньше технологии не позволяли это делать вот так моментально. И так просто. Вокруг этого работали люди. А люди это судьбы. И вот столетие гражданской авиации это история судеб людей.

Для нас это очень интересно, мы бы хотели это все объединить.

Более того, у нас в городе по программе «Комфортная городская среда» (мы довольны, что нам удалось победить в голосовании) строится сквер столетия гражданской авиации, который будет расположен на перекрестке улицы Куропатко и проспекта Мира.

О.:

В просторечии это поворот на аэропорт.

О.В.:

Да, поворот на аэропорт, известный постамент.

О.:

На нем стоит известный самолет.

О.В.:

АН-24 – легендарный самолет для местной авиации. Эта модель действительно перевезла феноменальное количество людей. Пока никто не может его заменить, побить его рекорд по перевозкам…

Мы бы хотели, чтобы это место стало таким «открыточным». К столетию.

О.:

И доска почета должна быть, я считаю.

Для слушателей открою маленькую тайну. У нас авиация не совсем в памяти заброшена, потому что существует минимум два музея. Небольших, но существует. Это музей, собственно, аэропорта, и музей ОВД. К сожалению, они закрыты для посещения, так складывается. Есть некоторые особенности, пока это внутренние музеи предприятия.

Но я очень надеюсь, что когда будет новое здание аэровокзала, все эти интереснейшие экспозиции, экспонаты будут размещены на гораздо большей площади, с интересными рассказами-повествованиями, может даже будет какой-то экскурсовод.

Это очень интересные музеи…

…Ну вот например. Мы говорили о пневмопочте. Есть же и более поздние интересные варианты связи. Банальный компьютер, программу в который загружали с аудио-кассет. Кому расскажи, что на компьютер загружали с аудио-кассет, люди просто не поверят. И таких историй очень много, это наша история, мы должны ее знать.

Галина Павловна, а были ли забавные истории, связанные с общением радио-бюро и летчиков?

Г.П.:

Забавные …ну дисциплина была железная. Потому что все построено на форматах, все по инструкции.

Одно время нам вообще не разрешали с Интернета взять информацию, сеть наша локально была закрытая.

Самолет вылетает, садится – все это проходит через нас. Все сообщения формализованные, закрытые, поэтому лишних переговоров в эфире быть не могло.

Конечно, очень давно, когда только радиотелеграф был.

У нас был радиооператор Быстряков Николай Леонтьевич, он был ветеран войны, в Белоруссии служил, Курилы освобождал, и после этого остался здесь работать, в аэропорту.

Хороший связист.

И по жизни был юморист, веселый легкий человек.

Он много рассказывал, но …об этом лучше сейчас не говорить!

О.:

Я вас понял)))

Г.П.:

То, что касается дисциплины – она была железная. И главное, ответственность.

Чтоб долго не объяснять, на примере покажу.

Был случай… много рейсов было, летали с посадками (Хабаровск, Иркутск…), и вот радиооператор, телеграфист (будем так говорить), когда мы на «буквопечатании» работали… передавали вылет, посадки, вся информация проходила через нас… и вот кажется такая мелочь, телеграфистка попутала две цифры, ноль и один, бывает. Наш объект такое не украшает, но было. Самолет летел из Москвы. В Иркутске была посадка.

Наша телеграфистка передает состояние аэропорта Южно-Сахалинск, и ошибается в двух цифрах.

В Иркутске пассажиров отпускают на десять часов… потому что аэропорт Южно-Сахалинск  закрылся на десять часов.

Попробовала вот быстро объяснить, что именно зависело от наших работников. Что дисциплина это прежде всего.

И внимательность.

Ведь это все безопасность полетов.

В нашем отряде единственная женщина была бортрадист. Грамотный специалист. Прошла и фронт, и всё…

Работает она с моим оператором. Оператор передает ей погоду. Мы передаем бортрадисту, а тот экипажу, и они принимают решения.

И вот оператор тоже ошибается на две цифры. Задом наперед. 56 и 65. А это она передает давление. И вот Ольга Ивановна (бортрадист), конечно она молодец… она ее раз переспросила, два переспросила, ну бывает человека «заклинило» и неправильно передает… Но Ольга Ивановна приняла свое решение. Поставила правильные цифры. Погода же передается каждые двадцать минут, и уже была информация.  Она потом пришла к нам, в радиобюро… перед 8 марта… пожурила нас.

Стыдно это раз.

А второе – это было опасно. Десять единиц давления это… <серьезно>.

***

О.:

Расскажите, почему у вас такой хороший поставленный голос. Это с работой связано?

Г.П.:

Да, я уже говорила, что был радиотелеграф, потом проводной, а это были аппараты, многие знают, которые тарахтят… десять штук одновременно, и рядом два самолета заводятся, то это шум неимоверный. И когда к нам посетители заходили, то первое, у них открывались глаза, и закрывались уши. Как вы тут работаете? А мы очень хорошо работали, привыкли говорить громко, с годами…

Вот сейчас зайди на объект – тишина. А это было что-то. Мы привыкли разговаривать громко, и нас спрашивают, почему вы так громко говорите, а потому что мы хотим, чтобы вы нас услышали.

Цех очень шумный был.

Позже, когда перешли на цифру, поставили компьютеры, то тишина стало. Даже непривычно.

О.:

Давайте вернемся на несколько минут назад, и объясним слушателям про цифры. Почему было важно это не перепутать. Про давление…

О.В.:

Технологии за это время шагнули вперед. Галина Павловна рассказывала о тех временах, когда приходилось передавать на борт информацию о давлении. Сейчас это в автоматическом режиме приходит на борт, вещатели передают, человеческий фактор тут исключается.

Все знают, что посадка – это важный процесс. Мы все автолюбители, едем по дороге, как-то определяем скорость, а воздушное судно находится еще и на высоте. И как определить, на какой высоте оно находится? И технология определения высоты – относительно атмосферного давления. Поэтому очень важно это знать командиру воздушного судна, чтобы настроить свои приборы, определить, на какой высоте он находится, чтобы грамотно завести самолет на посадку.

Поэтому перепутывание чисел – это безопасность полетов. Сейчас это все заменено цифровым оборудованием, человеческий фактор исключен. Все это многократно «резервируется», то есть если один из вещателей передает что-то неверно, то его замещают другие.

И вот Галина Павловна рассказала о тех временах, о той ответственности, которая лежала на них.

В этой какофонии звуков, рядом готовые к взлету воздушные суда.

О.:

Служба радиобюро была на третьем этаже современного здания?

Г.П.:

Третий этаж. Все окна выходили на «рулёжки», на взлетную полосу. Это потом мы вытребовали у администрации, чтобы это помещение, где сидели радисты, которые работали с бортами, в эфире, перевели на другую сторону. Стало потише.

Мы справлялись.

Вот то, что я рассказывала – это единичные случаи. Сильных промахов у нас не было. Есть чем похвалиться.

О.В.:

А еще вокруг бюро был построен профсоюз работников связи. Это один из ключевых профсоюзов нашей организации, который действительно отстаивает права работников. Галина Павловна была один из лидеров нашего профсоюза. Вокруг нее много что крутилось…

Г.П.:

Крутилось…

Ну молодежь и сейчас, наверное, активная. Мне трудно сидя дома судить… А у нас были каждый год конкурс профмастерства. Каждый год. Очень серьезное мероприятие. Проверялись наши знания…

О.:

Например что могли проверить.

Г.П.:

Всё! Например, на ключе они, конечно, не работали, но …ну вот нужно телеграмму правильно «запуншировать».

(смеется)

Напечатать будем так говорить.

На скорость опять же.

Скорость печатания была важна.

Сила удара…

Чтобы с канала на канал передать информацию, выходила перфолента, и мы ее передавали на другой канал, чтобы с нее можно было снять информацию и потом не перепечатывать.

Вот <на конкурсе> читали перфоленту с листа.

Удивлялись… что вы можете видеть на этой ленте? Которая в дырочках.

А наши все читали спокойно.

Знание документов еще. Много было документов, которые нужно было выполнять. Инструкции по связи, положения…

О.:

И наизусть знать.

О.В.:

У нас в музее есть хорошая фотография, молодая Галина Павловна, на конкурсе профмастерства, держит плакат. Видимо вместе рисовали. Фантазировали, как будет в двух-тысячных годах выглядеть радиобюро.

Там был нарисован робот, который ленточку куда-то переносит… вот так видели эти средства автоматизации.

О.:

Я теперь понимаю, почему в музее есть …не уголок, но момент, посвященный соцсоревнованию.

К сожалению, наша программа подошла к концу.

У нас в гостях были Галина Павловна и Олег Викторович – приходите к нам еще!